1862.
Кушнир Константин
(29.08.2007 14:52)
0  
Земляки, привет!
Он не уходит из памяти, этот маленький пацанчик с Жигулевки с 52 или 60 дома… Точно уж и не помню. Он был маленький такой, потешный, возился около своего дома: гремел, грохотал, гудел - играл сам с собой, изображая танки, самолеты... Бредучи со школы, в сторону подземного перехода на городок, этого пацаненка трудно было не приметить. А его еще и остригли наголо, и, естественно, что он тут же был наречен Лысым.
Запомнился он тем, что на вопрос: "Кем хочешь быть?" ответил быстро, не задумываясь: "Коммунистом!"
Ответ изумил и, соответственно, прозвище Лысый сей момент трансформировалось в "ЛЫСЫЙ КОММУНИСТ". Но это было не все…
Ничто в мире не вечно - зима пошла на убыль. Снег начал сходить и превращаться в многочисленные шикарнейшие лужи… Топаем со школы домой, и видим - просторы одной из луж с упоением бороздит наш ЛЫСЫЙ КОММУНИСТ, причем на ногах у него обычные черные валенки…
- "Лысый, ты что сдурел? Вылазь из воды! Валенки промокнут!"
А в ответ на эту тираду – влет, фраза, вошедшая в вечность:
- "А у меня валенки - кирзовые!"
И в тот же момент пацан преобразовался в ЛЫСОГО КОММУНИСТА В КИРЗОВЫХ ВАЛЕНКАХ…
Он живет в моей памяти – маленький ЛЫСЫЙ КОММУНИСТ В КИРЗОВЫХ ВАЛЕНКАХ, он сам, я уверен, не помнит это прозвище, что дали ему два больших пацана, что ходили мимо его дома…
Живет в памяти запах озекской пыли, хрустят на зубах луковки кандыков… Помнится, как ходили к родничку, что на полянке за горой Пилоткой… Как же вкусен был тот хлеб с салом, разогретый над огнем костра. А как шевелился песок на дне родничка, водица холодная, зуболомительная, припадали мы к ней губами и пили всласть… Можно было набрать и в кружку, но в кружку можно и из под крана… припав животом к земле, всасывать в себя родниковую воду – что может быть слаще…
А если пойти между сопок в сторону казарм, а потом повернуть налево – попадешь на Гильзовую поляну. Поляна была усеяна стрелянными гильзами, их были просто кучи, вероятно свозили откуда то, а для чего мы и не знали. Чуть поодаль, за поляной, лежали бронекорпуса списанных БРДМ и БТР и по ним можно было всласть полазить. Потом их увозили, но появлялись новые – жизнь не стояла на месте…
Еще большим кайфом было пойти на территорию дивизии и полазить по караульным городкам. Они были чудесные, эти караульные городки – маленькие домики на макетах постов, миниатюрные танки, пушки, машинки… Все такое аккуратное и завораживающее… Вроде бы паришь над землей и видишь сверху свой Сары-Озек. Но тут надо было опасаться – могли турнуть, нет, не солдаты, им не было до нас никакого дела, а вот офицеры – эти могли…
Офицерам до нас дело было – они были нашими отцами, и волновались, что бы мы, сорванцы, лазая где не попадя, не покалечились, ну и не нашкодили конечно. А мы, завидев офицерскую фуражку, шипели: "Офик!" и прятались – гулять возле своего дома в наши планы ну никак не входило…
А как было классно завалиться в солдатскую столовую, к знакомому хлеборезу, ухватить кусок черного хлеба с маслом и, присовокупив к нему шмат зажаренного до древесного состояния хека, запивать все это солдатским киселем из эмалированной кружки.
Мы, пацанчики, частенько угощались нехитрой солдатской снедью, и была она для нас вкусней изысканных деликатесов…
Помнится, был такой Мурадов, азербайджанец, в батином зенитном полку сей воин служил в овощехранилище. Призван в ряды славных Вооруженные Сил СССР он был после института, был уже женат, и ребенок был у него, и конфета у него всегда находилась, а уж насчет соленых помидоров и огурцов – так это всегда и сколько душе угодно.
На Мурадова пахали все окрестные айзеры, не только зенитчики, порядок был у него в хранилище идеальный, все вылизано, выбелено. Служить ему надо было только один год, и на родине он был не простым козлопасом, а чьим то сыном… Что было удивительно – пахари из айзеров еще те, а тут – в чужом полку пахать на овощехранилище… Он вынесет им потом кое-чего за работу, они благодарят и уходят… Видно, считали, что после дембеля им на родине воздастся…
Помнится столовая в зенитном полку, по легенде – бывшая конюшня… В этой конюшне вырыли яму, подняв таким образом потолок. Начальником в ней был прапорщик Нечмоня, во время одного из очередных землетрясений, когда все выбежали из здания штаба полка кто-то из офицеров прокричал: "Товарищи, шатайте столовую, если завалится – новую построят!" Не завалилась, к сожалению…
А каким кайфом была для нас полоса препятствий… Нет, преодолеть ее всерьез, по нормативам, для нас было нереально. Но все же пробовали, а в войну играть в траншее с подземным ходом, гранаты бросать в танк – это было классно. А если учесть, что нашел я на этой самой полосе всамделишнюю рубашку от гранаты Ф-1, то метнуть в силуэт танка настоящую ребристую "лимонку", пусть без взрывчатки и запала, было как в бою… Кстати "лимонка" эта была мною успешно заныкана в вещах, приехала в контейнере из Сары-Озека в Украину и лежит сейчас где-то дома у родителей…
Все это живет в памяти… и называется одним словом – ДЕТСТВО. Не были балованы в нашем детстве сервисом и комфортом больших городов, назывался наш Озек коротким, но емким словом ДЫРА… Но нам, детям в этой дыре плохо не было.
Покидая Сары-Озек, в поезде, мы встретили ноюще-плачущую мадам. Мадам страдала, что из ПОДМОСКОВЬЯ ее мужа, КАПИТАНА, перевели служить в эту страшную дыру под названием, вы представляете, КОНТОП!
Матушка моя ей посочувствовала и сказала, что нам повезло больше – из маленького п.г.т. САРЫ-ОЗЕК мы едем в замечательный город Чугуев. Мадам округлила глаза и пыталась понять: где это – Сары-Озек и где это - Чугуев…
Мы не могли и представить, с каким количеством вот таких ноюще-воющих еще придется столкнуться по жизни…
И тем ценнее для нас дружба, зародившаяся на просторах Казахского мелкосопочника, в маленьком военном городке Сары-Озек…
|
